Будапешт, 8 июля 2020 года
Большое спасибо. Прежде всего, позвольте мне поприветствовать моих друзей Янеза и Александара, президента и премьер-министра. По правде говоря, заслуги организации этого мероприятия принадлежат не мне; заслуги принадлежат организаторам – представителям венгерского «Фонда за гражданскую Венгрию». Моя задача состояла лишь в том, чтобы найти хорошую компанию для обсуждения будущего Европы.
Вы, Александар и Янез, безусловно знаете, что вы оба пользуетесь большим уважением здесь, в Венгрии. У нас в Венгрии Янеза всегда считают самым смелым антикоммунистическим борцом в европейской политике, который вернулся с великой победой, который никогда не прекращает борьбу, никогда не сдается и всегда возвращается на политическую арену, за что мы очень благодарны ему. Александар, вы хорошо знаете, что сербско-венгерские отношения никогда не были такими хорошими, как сегодня, и мы ценим вас как лидера, который вернул Сербию на политическую карту Европы. Теперь всем, у кого есть здравый смысл, очевидно, что без Сербии как члена Европейского Союза безопасность континента не может быть гарантирована. Мы должны быть очень счастливы, что теперь в Сербии есть лидер, который мог бы стать хорошим партнером для Европейского Союза, чтобы вести переговоры о том, как завершить архитектуру безопасности Европейского Союза. Вот почему я подумал, что было бы неплохо провести вместе с вами сегодняшний день. Итак, большое спасибо.
Кроме того, я не хотел бы скрывать тот факт, что всегда приятно выступать перед настоящими патриотами. Мы все трое вложили немало сил в борьбу за свободу и суверенитет наших наций, таким образом это как бы особый клуб борцов за свободу и борцов за национальный суверенитет. Итак, еще раз приветствую всех вас. Не забывайте, что в настоящее время подобный опыт нечасто встречается в европейской политике. Если вы посмотрите на сегодняшних политиков Европейского Союза, то осталось очень мало действующих политиков, которые вели деятельность и во время распада Советского Союза и внесли свой вклад в изменения истории континента. Однако мы трое участвовали в этих процессах. Единственный западноевропейский политик, который внес большой вклад и все еще активен, – это канцлер Ангела Меркель, которая как раз собирается уходить. В скобках замечу, что я пытался убедить ее не делать этого, но мое предложение всякий раз отклонялось. Если посмотреть на европейскую политику под таким углом, то опыт, которым мы обладаем, довольно редок. Я думаю, что старые борцы за свободу в Восточной Европе по-прежнему находятся в курсе политики сегодня. Так что, как ветерану борьбы за свободу, позвольте мне поделиться своим опытом и будущими идеями о Европе.
Говорить о Европе всего лишь 20 минут – практически невыполнимое задание, поэтому я буду следовать вашему рецепту – подберу некоторые вопросы и добавлю к ним несколько комментариев. Прежде всего, позвольте мне сказать кое-что о контексте, в свете которого я буду говорить о Европе. Первым элементом контекста эпохи, в которой мы живем в Европе, является то, что Европа отступает. Результаты Европы хуже, чем 30 лет назад. Сосредоточим внимание только на определенных фактах – поскольку это не мнение, это в основном факты –, коэффициент рождаемости в 1990 году в Европейском союзе составлял 1,8, в 2008 году – 1,6, а в 2018 году – 1,5. Это означает, что Европа находится на стадии демографического спада. Годовое число браков показывает ту же картину. Изучая изменения различных расходов, мы видим, что в 2018 году расходы на оборону составляли всего 1,4% от ВВП, а 30 лет назад – 2,5%, а это означает, что сейчас мы уделяем гораздо меньше внимания нашей безопасности, чем 30 лет назад. А доля экономического производства Европейского Союза в мире, которая в 1990 году составляла 25%, в прошлом году оказалась на отметке лишь 15%. Эти данные вряд ли нуждаются в специальном объяснении. Итак, контекст будущего Европы, о котором идет речь, заключается в том, что наш континент отступает.
Вторым элементом контекста является то, что баланс сил в Европе изменился. 30 лет назад схема была очень простой. Французско-германское сотрудничество служило двигателем экономического развития, а Соединенное Королевство было знаменосцем концепции народов Европы, в результате чего в Европе сохранялся баланс сил. Это имело место даже тогда, когда наши страны вступили в Европейский Союз и континент был воссоединен. Что же мы видим сегодня? Франция борется исключительно за сохранение своей конкурентоспособности, и имеет значительную задолженность. Соединенное Королевство покинуло нас, а Германия вновь стала «стронгменом», сильным человеком, Европы. Суть в том, что расстановка сил внутри Европейского Союза сейчас резко изменилась. Какие бы трудности ни возникали, все ожидают, что интеграцию спасет Германия. Итак, 75 лет назад Германию разбомбили до состояния средневековья, а теперь она снова стала спасителем или единственной большой страной, которая может спасти европейские страны, испытывающие в данный момент ужасные экономические трудности. Итак, такова новая реальность сил в Европе, она имеет немало последствий для будущего, но они слишком сложны для того, чтобы их обсудить всего за 20 минут, но об этом мы должны помнить всегда, когда говорим о будущем Европы.
Все еще описывая контекст, я хотел бы обратить ваше внимание на три кризиса, которые «мучали» Европу за очень короткий период времени. За последние 22 года в Европе мы двигались от одного кризиса к другому. Первым кризисом был финансовый кризис 2008 года, затем – миграционный кризис 2015 года, а после него, сейчас, – вирусный кризис. Как вы только что упомянули, ни один из этих кризисов не был должным образом урегулирован, и в связи с каждым из них по-разному принимались меры на двух сторонах старого континента. Итак, на Западе было одно антикризисное управление, а у нас, в Центральной Европе – другое. Первый кризис, финансовый кризис, в Западной Европе, хотели решить путем спасения так называемого государства всеобщего благосостояния. В Восточной Европе, а в особенности в Венгрии, мы приняли идею государства, основанного на труде. Мы поняли, что кризис ознаменовал собой начало новой эпохи, и мы должны обновить нашу экономическую и политическую структуру. Таким образом, государство всеобщего благосостояния перестало быть подходящей структурой, и нам нужно то, что мы назвали государством, основанном на труде. До вирусного кризиса уровень безработицы в Венгрии, а также и в других странах V4 [Вишеградской четверки], составлял около 3%, а показатели экономического роста составляли более 4%, близко к 5% роста ВВП. Затем наступил миграционный кризис, и мы снова дали разные ответы на этот вопрос на Западе и на Востоке. В Западной Европе хотели решить свои демографические проблемы путем содействия миграции, то есть им вообще были чужды антимигрантские настроения. В Центральной Европе мы не хотели импортировать проблемы других цивилизаций в наши страны, потому что на протяжении веков наши страны испытали, что значит иметь под боком «сожителя» с совершенно иными культурными привычками, что может создать немало трудностей, и мы ни в коем случае не хотели, чтобы такая ситуация повторилась. Таковы наши реалии. Изменившееся положение Европейского Союза на мировой арене, изменившаяся структура власти и изменившееся равновесие внутри Европейского Союза, а также некоторый опыт и уроки трех кризисов, которые мы пережили.
Я хотел бы также упомянуть еще одну проблему, которую я осознал только в последние годы, принимая участие в заседаниях Совета Европы и Европейской народной партии. Хотя Европа не могла решить даже свои собственные проблемы, она в то же время всегда хотела изменить мир. И эти амбиции все еще живы. Таким образом, нынешнее руководство Европейского Союза не может решить даже наши собственные проблемы или окружающие нас международные проблемы; мы не можем справиться с конфликтом в Ливии, мы не можем справиться с ситуацией в Украине, но, несмотря на нашу неспособность действовать, мы хотим указать нашим международным партнерам, как им управлять своей собственной страной. Мы говорим это китайцам, мы говорим это русским, мы говорим это туркам, мы говорим Израилю, представляете, теперь даже и Соединенным Штатам Америки, как они должны управлять своей собственной страной. Так что такого рода неправильное понимание нашей собственной ситуации является серьезной проблемой, и мы должны положить конец этой практике, то есть должны отступить и твердо убедиться в том, что Европа должна сначала сосредоточиться на своих внутренних проблемах, а затем, может быть, – может быть! – мы сможем давать совет другим. Таким образом, решение наших собственных проблем необходимо для восстановления влияния ЕС на международной экономической и политической арене.
Позвольте мне добавить, что в результате всех этих факторов, рассматривая идеи, касающиеся будущего Европы, в европейском политическом диспуте я могу четко определить две разные концепции Европы. Они не просто разные, – они оспаривают друг друга. Так как первая концепция – прогрессивная, лево-либеральная, можно сказать, с будапештской точки зрения, «полумарксистское» представление о будущем в Европе. Они продвигают мультикультурализм, они продвигают политику в поддержку миграции, их политика направлена против института семьи, они хотят избавиться от понятия о нациях и национальных государствах, и они считают неуместными социальные учения христианства. Все больше и больше политиков поддерживают такое видение Европы, должен признаться, иногда даже внутри EPP [Европейской народной партии]. Однако есть и другая концепция будущего Европы, которая представляет собой концепцию Европы, основанную на унаследованной нами христианской культуре. Эта концепция считает социальные учения христианства своими основополагающими ценностями, эта концепция глубоко антикоммунистична, выступает за семью как базовый компонент общества; эта концепция рассматривает национальную идентичность как ценность, которую необходимо сохранить.
Таким образом, вопрос в том, что мы можем сделать, если даже у нас, внутри Европейского Союза расхождения между взглядами на будущее Европы столь многочисленны и принципиальны? Как мы можем сплотить эти две части Европейского Союза, в которых господствуют два разных понятия о Европе? Вопрос в том, возможно ли это вообще или – нет? И я думаю, что все-таки есть узкий путь, пройдя по которому нам удастся сохранить Европейский Союз как единое целое. Именно таким образом Запад не будет или не должен навязывать свои взгляды восточным странам. Нам нужно снова научиться толерантно воспринимать наши разногласия; и мы, жители Центральной Европы, также не должны говорить западным людям, как им следует управлять своими странами. Если мы готовы принять такие различия, даже по отношению к видению будущего, мы сможем жить вместе, сплотив Союз в единое целое. Мы, жители Центральной Европы, должны попросить жителей Запада: «Пожалуйста, не указывайте нам, как мы должны жить». Итак, я думаю, что это и является основным условием для продолжения нашей истории как истории Европейского Союза; и я считаю, что это возможно.
А теперь позвольте мне сделать несколько коротких замечаний по актуальным вопросам. Особенно в отношении MFF [многолетнего бюджета Евросоюза] и Next Generation Fund [Фонда следующего поколения], а затем я хотел бы вернуться к вопросу о будущем Европы. MFF до сих пор в течение последних 30 лет всегда был историей успеха. Было много споров, иногда жарких споров; но, в конце концов, нам всегда удавалось найти компромисс, который всех устраивал, в результате которого возникала взаимовыгодная ситуация; потому что нам выделялись новые ассигнования и, хотя 70-75% денег все равно возвращалось в западные страны, они все же способствовали развитию наших экономик. Поэтому я думаю, что, разрабатывая новый бюджет MFF, мы должны понимать, что необходимо вновь найти такой компромисс. Однако настоящий вызов сейчас заключается в том, что мы хотели бы не просто создать новый MFF, новый бюджет на следующие годы, но мы хотели бы создать нечто экстраординарное, чего никогда не было, – так называемый Фонд Next Generation [следующего поколения]. И я думаю, что мы хотели бы управлять вопросом бюджета и Фондом следующего поколения совместно, одновременно. Считаю, что название этого фонда – Next Generation – следует понимать буквально, потому что за него будут платить следующие поколения. Потому что это займ, это кредит, он будет взят на 30 лет и нависнет над головами наших внуков. Нам, венграм, не очень нравится решать какие-либо кризисные ситуации с помощью займов, но теперь мы должны принять этот подход, чтобы помочь тем странам, которые сейчас находятся в беде. Таким образом, позиция Венгрии предельно ясна: если мы хотим создать такой кредит, распределение должно быть справедливым, гибким и неполитическим. Итак, я думаю, что на предстоящей неделе в Брюсселе у нас будут очень жесткие переговоры, и трудно представить, как мы можем завершить эту дискуссию за один раунд. Я думаю, что в летнее время для премьер-министров и президентов Европейского Союза самым важным будут не каникулы, а, скорее, продолжение переговоров, чтобы найти способ перезапустить нашу экономику за счет бюджета и Фонда следующего поколения.
Мое последнее замечание, друзья мои, – назад в будущее Европы. Итак, если данное мною описание соответствует действительности, я думаю, что теперь мы должны признать, что нам нужна правильная стратегия для Европейского Союза. Решение вопроса, когда следовать тактическому, а когда стратегическому подходу, всегда зависит от мудрости политиков. Я считаю, что в последние 12 лет, во времена кризисов, Европа в основном придерживалась тактического подхода, который, похоже, заведет нас в тупик. Насколько мне понятно, на события в мире ЕС давал только реактивные ответы. Таким образом, в будущем нам нужна стратегия вместо тактики, и мы должны быть проактивными, упреждающими, а не реактивными. Проактивная стратегия требует твердой приверженности совместной работе в тех направлениях, в которых мы разделяем общий подход. Какие могут быть эти направления? Этими направлениями являются необходимость экономического сотрудничества и повышения нашей общей конкурентоспособности. Стратегия для Европы должна быть сосредоточена именно на этих вопросах. Я согласен с тем, что права человека важны, можно обсуждать даже гендерные вопросы, но реальные вызовы представляют не эти проблемы. Мы являемся чемпионами по гендерным вопросам и защите прав человека в Европейском Союзе, но реальный вызов представляют собой экономика и конкурентоспособность, а также поиск способов укрепления структуры наших экономик. Итак, я думаю, что мы должны подойти к этим моментам стратегически, мы должны признать, что подталкивание различных культур в одном и том же направлении политически всегда будет контрпродуктивным и лишь пустой тратой ресурсов. Как ясно сказал Бисмарк – и я всегда с удовольствием цитирую Бисмарка по европейским вопросам, так как у него были очень здоровые отношения с Европой, – он сказал: «Я всегда слышал слово ‘Европа’ из уст таких людей, которые хотели чего-то от других, но боялись попросить это от своего имени». Поэтому, я думаю, что нам нужна не такая европейская стратегия, а стратегия, которая фокусируется на потребностях Европейского Союза. Последний вопрос – кто создаст эту стратегию для Европы? В день рождения EPP, Европейской народной партии, мне хотелось бы ей пожелать, чтобы именно EPP была тем, кто это сделает.
Итак, это мое последнее замечание, и я хотел бы поблагодарить вас за ваше любезное внимание.